Встретимся в Силуране! - Страница 51

Наемник поднял глаза – и успел увидеть, как тролль обрушивает на человека громадный камень. И как человек поднятым левым локтем отбивает этот камень в сторону, в поток.

Тролль недоуменно заурчал, заозирался в поисках оружия. А человек спокойно полуобернулся к «плотине», наклонился и невероятно мощным рывком выдернул из нее толстое бревно.

«Шустрая красотка» гулко ударилась бортом о валун: люди на палубе забыли о баграх, потрясенно глядя, как бревно, взлетев в воздух, врезается в тролля, сбивает его в воду.

От удара корабль сотрясся, загудел. Даже в «беседке» хрустнул один из столбов, все сооружение перекосилось, зашаталось. Девушки поспешили спуститься на палубу.

– А ну, держать! – опомнился капитан. – Корабль разобьется – всем смерть!

Тем временем второй тролль, не понявший, что произошло, но не утративший воинственного пыла, спешил отомстить за соплеменника.

Воин спокойно вскинул меч и взглянул на «плотину» – не выдрать ли оттуда еще ствол? Увидел оброненный кем-то багор, прибитый течением к «плотине». Быстро, но без суеты перебросил меч в левую руку, а правой подобрал багор и, словно копье, метнул его в лицо противнику.

Бросок был страшен, будто направила багор не человеческая рука, а тугая тетива мощного копьемета. Багор прошел сквозь голову великана, словно стрела сквозь яблоко.

Как раз в этот миг под топором Айфера два полузатопленных дерева разомкнули свои объятия и нехотя скользнули в поток. За ними – третье, четвертое… «Шустрая красотка» устремилась в открывшийся проход быстро и точно, как рука опытного вора – в дорожную суму проезжего раззявы.

Айфер сорвался с разъезжающихся бревен в воду, ухватился за протянутый с борта багор и вскарабкался на палубу.

– Топор вот утопил… – буркнул он, перебираясь через планшир.

С другой стороны на палубу невероятным, звериным прыжком махнул с валуна Ралидж. Оказавшиеся рядом матросы шарахнулись от Сына Клана. Он не обратил на них внимания, потому что в этот миг произошло нечто неожиданное и жуткое.

«Шустрая красотка» накренилась на левый борт. В планшир вцепилась волосатая лапища. Над палубой поднялась плосконосая харя с мокрыми слипшимися патлами.

Это был тролль, которого Орешек оглоушил бревном. В холодной воде великан очнулся и теперь карабкался на борт – то ли чтобы спастись, то ли чтобы продолжить драку.

Люди в панике отхлынули прочь, только закаменевшая от ужаса Фаури осталась стоять у самого борта. Ее-то и сгребла, словно куклу, вторая лапища – громадная, мокрая и безжалостная. Не выбирала добычу – просто сграбастала, что подвернулось.

Орешек кинулся на помощь, но Сокола уже опередили: перед чудищем уже стоял Рифмоплет с поднятым багром. И неизвестно, кто в этот миг выглядел страшнее: озверевший тролль или красавец поэт с искаженным яростью лицом. Рифмоплет целился багром врагу в глаз, но в это время тролль попытался подтянуться на планшире. Корабль тряхнуло. Багор ударил в щеку великана, распоров ее сверху донизу. Заревев от боли, тролль угрожающе взмахнул рукой – той, в которой держал Фаури. Ноги девушки оторвались от палубы. Дочь Клана пришла в себя и пронзительно закричала.

Оттолкнув Рифмоплета, Орешек навалился грудью на планшир, вцепился левой рукой в мокрые сальные патлы и притянул чудовищную голову к борту. Правую руку завел под заросший шерстью подбородок, по которому струилась кровь. Коротко, четко и сильно рванул.

Раздался сухой громкий треск. Ни один силач – даже Айфер – не сумел бы так мощно и точно сломать троллю шейные позвонки.

Без единого звука чудовище ушло под воду – увы, унося с С0бой Фаури.

Орешек дернулся было следом – на помощь девушке… и бессильно осел на палубу.

Какое же это мерзкое чувство – когда сила покидает излученное тело! Как ноет каждая жилочка, какой тяжелой кажется голова, как болит левый локоть, недавно отбивший в сторону громадный камень. Нет сил даже подобрать оброненную Саймингу. Весь выплеснулся боец, до дна, как кувшин в глотку пьяницы!

С огромным трудом, преодолевая протест собственного тела, Ралидж перекатился по палубе к своему сиротливо лежащему мечу, прижался щекой к холодной стали и закрыл глаза.

Никто не пришел Соколу на помощь. Все столпились у левого борта. Слышались возбужденные голоса:

– Капитан, Пилигрим за бортом! Сорвался!..

– Не сорвался, он сам… Не выплывет, храни его Безликие! Ох, не выплывет!..

– Глядите, что там? Он, да?

– Не он, а они! Барышню тащит… Одной рукой гребет…

– Кто-нибудь, да бросьте же ему канат!

– Эй, парень! Держись, парень! Сейчас поможем!

– Вот так… вот так… осторожнее!..

– Барышню поднимайте!..

Орешек заставил себя сесть. По опыту он знал, что с таким состоянием лучше бороться, тогда оно быстрее проходит. Ну-ка, меч в ножны… и плевать, что болят плечи! В Аршмире они еще не так вечерами болели, когда Орешек вкалывал грузчиком… А ну, встать!

Чувствуя, как понемногу отступает боль, Сокол добрел до борта – и увидел, как на палубу затаскивают Пилигрима. Он был бледен, с одежды струями лилась вода, а глаза сразу приковались к лежащей на палубе Фаури. Рядом сидела Ингила, положив голову госпожи себе на колени. Пилигрим хотел о Чем-то спросить, но мучительно закашлялся. Купец Аншасти накинул ему на плечи свой теплый плащ.

– Жива Рысь, жива! – ответила Ингила на невысказанный вопрос. – Сознание потеряла…

Рифмоплет заметил стоящего в стороне Сокола и подошел к нему:

– То, что сделал мой господин… это… это подвиг, о таком надо стихи слагать!

– Ты тоже… молодцом… – Ралидж улыбнулся, чувствуя, как начинают его слушаться занемевшие губы. Каждое слово давалось легче предыдущего. – Багром – это было здорово! Ты у нас, оказывается, поэт с большим опытом рукопашной работы!..