Встретимся в Силуране! - Страница 63

Шершень уселся рядом с пленником, дружески хлопнул его по широкому плечу:

– Ну, что пригорюнился? Может, оно для тебя и к лучшему обернется… Эй, оболтусы, дайте гостю хлебнуть чего покрепче!

Недомерок поднес к губам «гостя» глиняную фляжку. Тот, запрокинув голову, жадно глотнул.

– Ну, вот… Да не переживай! Уж я расстараюсь, пристрою тебя в хорошие руки, в богатый дом. Будут тебя там ценить и беречь, как камень в перстеньке… Давно в бегах-то?

– С полгода уже… – чуть помедлив, признался пленник.

Сзади громко ойкнула девчушка. Шершень обернулся, бросил взгляд на изумленное, испуганное личико (похоже, парень скрыл от подружки, что он беглый) и вернулся к задушевной беседе:

– И не надоело тебе бродяжить?

– И то уж надоело… – признался пленник. Губы его расползлись в доверчивой улыбке, придавшей ему глуповатый вид. – А только бывают хозяева, от которых и улитка деру даст.

– Это верно, – сочувственно поддакнул Шершень. – Вон у тебя спина какая, прямо жалость берет… Это где ж такие зверюги поганые водятся, неужто в здешних краях?

– Не-а, в Грайане, – разоткровенничался парень (похоже, успевший окосеть от глотка из фляги). – На границе крепость такая – Найлигрим. Дарнигар тамошний… у-у, сволочь рыжая… нахлебался я от него…

– Оно и видно. Крепко тебе досталось.

– Мне досталось?! – громогласно возмутился захмелевший дурень. – А ему, думаешь, не досталось? Я ему на прощанье такое учудил… такое… в следующей жизни не забудет награду за меня назначил, зараза!

– Да-а? – уважительно удивился Шершень. – И велика награда?

Но дурень уже сообразил, что ляпнул лишнее, и захлопнул свой болтливый рот. Поздно, дружок, поздно! Награда – это очень интересно, а вернуть беглого раба владельцу – дело вполне законное и угодное богам.

Шершень поднялся на ноги и оглядел поляну. Он любил это место – считал, что оно приносит удачу. Хотя здесь даже дома настоящего не было – так, полуразвалившийся сараи без дверей. На зиму придется перебираться под крыло к господину…

Атаман сделал короткий повелительный жест. Подлете. 1 Красавчик, всем своим видом выражая исполнительность и расторопность. С чего это он так суетится?.. Ах да, на нем же новый плащ! Красивый такой, коричневый, с меховой оторочкой… Сколько раз паршивцу было сказано: без атамана добычу не делить!.. Ладно, сегодня ему это с рук сойдет – хороших рабов приволок.

– Обоих – в сарай! – приказал Шершень. – К девчонке не лезть, не то оборву все, что выпирает…

– Парня бы на цепь, – подсказал Красавчик, – а то шустрый да задиристый. Недомерку пинком чуть все мужское хозяйство не отшиб…

– Лучше обоих на цепь, только не покалечьте!

Девчонка горько расплакалась. Это хорошо, подумал Шершень вскользь. А то иная сидит-сидит, смотрит перед собой сухими глазами – так и умом может тронуться. А так-то лучше, слезами горе наружу вымывается…

Атаман был прав. Вволю наревевшись, измученная Ингила забылась глубоким сном.

Когда она проснулась, сквозь щели в крыше сарая стекали полосы полуденного солнца. Совсем немного, стало быть, про спала – а тоска перестала до боли сжимать горло, перед глаза ми рассеялась черная пелена.

Когда бродишь по свету, с тобой всякое случается… но чтоб в рабство угодить – не допустят такое Безликие!

Обязательно кто-нибудь придет на помощь… или будет случай удрать…

Ингила упрямо тряхнула темной головкой и подобрала босые ножки под подол мерзкого серого балахона, который дала ей старуха. На одной из щиколоток красовалось железное кольцо, от которого к стене сарая отбегала цепь. Девушка вспомнила, как долговязый негодяй, прилаживая кольцо, лапал ее своими ручищами. К горлу подступил тугой ком. Эх, был бы здесь Тихоня – как бы он задал этим сволочам!..

Ее товарищ по несчастью бросил на нее доброжелательный взгляд:

– Проснулась? Вот и хорошо…

Ингила шарахнулась в сторону.

Ралидж был не связан, а прямо-таки скручен: локти заведены назад, меж ними и спиной пропущена цепь, ноги стянуты веревкой. Но даже беспомощный, скованный, он внушал девушке страх, пожалуй, больше, чем похитители. Он сказал главарю, что он беглый раб… а главное – спина, спина… кто посмел бы так люто пороть Сына Клана? Что же это – рядом с Ингилой… самозванец? Какой ужас! Боги такого не потерпят… обрушат на святотатца свой гнев…

А может, уже обрушили? И она, Ингила, под удар попала – за то, что такому грешнику на шею вешалась?..

Эти смятенные мысли отразились на лице девушки. Ответом на них была невеселая улыбка.

– Ты умница, что меня не выдала. Они мой плащ нашли, а цепочку с соколом не заметили на ветке.

– А почему… – Ингила подбирала слова осторожно и неуверенно, словно брела по тонкому льду, – почему мой господин не сказал, что он – Сын Клана?

– Чтоб это ворье ужаснулось своим поступкам, с извинениями вернуло мои вещи и проводило меня до постоялого двора?.. Ты что, девочка, первый день как по свету странствовать пустилась? Да они ж меня немедленно сбагрят по дешевке в ближайшую шахту, чтоб на белый свет не вышел и про их черные дела людям не рассказал. А для полной уверенности язык мне отрежут!

Ингила закивала, с огромным облегчением чувствуя, как черные подозрения начинают отступать.

– А сейчас, – продолжал Сокол (так хотелось верить, что Сокол!), – ничего они мне не сделают, пока не выяснят, велика ли награда.

– Они сунутся к дарнигару, – с энтузиазмом подхватила циркачка, – а тот все поймет и догадается Хранителя выкупить!

– Вот еще! Мне б только время выиграть, а там я уж сам удеру. Не допущу, чтоб весь Найлигрим хихикал за моей спиной! Не хватало, чтоб меня снова продали…