Встретимся в Силуране! - Страница 82

– Зачем? – не понял Рифмоплет.

– Не знаю. Скажу, когда оттуда выберусь… если выберусь… – Тут Ралиджу изменило самообладание, он зашипел, как змея, которую метлой гонят с садовой дорожки. – Зачем, зачем… Да затем, что не могу я вернуться и мальчишке этому, Ульдеку, в глаза посмотреть! Догнали тех гадов, поглядели на пленников – и назад!..

Пока он вполголоса бушевал, Челивис встал на четвереньки и заглянул внутрь.

– Тогда я первым, у меня плечи уже…

Это было сказано просто, без малейшей бравады. Орешек поперхнулся посреди фразы – так непохож был этот Челивис на прежнего, надменного до наглости Сына Рода. Словно их спутника подменили… или словно он прекратил играть какую-то дурацкую роль.

– А если там решетка? – сообразил Тихоня. – Развернуться не сможешь…

Циркач задрал подол рубахи. Вокруг волосатого тела была обмотана длинная веревка.

– На всякий случай, – пояснил он.

– Великолепно! – обрадовался Челивис, сбрасывая на траву плащ и расстегивая перевязь с мечом. – Давай сюда, на пояс… Если дерну – тащи меня назад.

Вытаскивать пришлось почти сразу после того, как сапоги Челивиса исчезли в дыре.

Извлеченный наружу Сын Рода имел весьма раздосадованный вид. Его щегольской наряд был перепачкан, но огорчение Челивиса было вызвано не этим.

– Там прут, – со злостью сказал он. – Поперек входа. Ржавый. Толстый.

Тихоня заглянул в черный зев дыры, затем молча отвязал веревку от пояса Челивиса и начал прилаживать себе на пояс.

– Не влезешь, плечи широкие… – сочувственно сказал Рифмоплет.

– Влезу, – буркнул циркач. – Дважды дерну – путь свободен.

И в самом деле, квадратное тело каким-то образом втиснулось, вмялось в лаз.

– Останешься караулить, – сказал Ралидж Рифмоплету, аккуратно кладя свой плащ на траву. – Не смей спорить! Нужно, чтоб кто-то нам отход прикрывал…

– Тихоня знак дает! – азартно перебил Сокола Челивис и юркнул в лаз, как лиса в знакомую нору.

Чуть выждав, Ралидж последовал за ним. Ползти было легко, только в одном месте он разорвал рукав о короткий обломок железного прута и подумал: «Ай да Тихоня! »

Внезапно под левым локтем дернулось что-то мягкое. Орешек чуть не вскрикнул, но вовремя сообразил, что между ним и стенкой лаза – сукно и мех.

Заплатка! Вот дрянь! Не лежалось ему у норы, за хозяином пополз! Только его здесь не хватало!

Свободной рукой Орешек притянул к лицу шуструю одежку и тихо выдохнул в капюшон несколько ругательств – таких свирепых и выразительных, что у любого уважающего себя плаща весь мех должен был бы поседеть…

Лаз вывел в широкий коридор, тускло освещенный далеко отстоящими друг от друга факелами. Точнее говоря, коридор шел внизу, а Орешек и его друзья очутились на длинном желобе-карнизе, тянущемся поверху вдоль стены. Орешек сначала не понял, для чего этот желоб предназначался, но потом сообразил: для стока воды, чтобы дожди и тающие снега не заливали коридор.

Ага, теперь направо… Где-то там пещера и клетка с пленниками.

Орешек полз, пока перед ним не возникли из полутьмы подошвы сапог Челивиса. Внизу четко выделялось световое пятно. Под двумя закрепленными в скобах факелами восседал в куче тряпья востроносый дедок трухлявого вида. Он тряс небольшую коробку – играл сам с собой в «радугу». При каждом удачном броске старикашка счастливо хихикал. Клетки с пленниками с желоба не было видно.

Ах, как неудачно дед сидит – не спрыгнешь на него! И колокол прямо под рукой у этого старого дурака!..

Раздались тяжелые шаги, эхо заметалось по коридору. Дед насторожился, коробка тут же исчезла среди тряпья.

Прямо под желобом, на котором лежал Орешек, прошли четверо с факелами, у каждого – короткий меч. Хвала богам караул вверх не глядел.

– Привет, Дед-Мухомор! – окликнул старика тот, кто судя по всему, был в четверке главным. – Не спишь?

– Как можно, как можно! – дребезжащим голосом залебезил старикашка. – Глаз не смыкаю!

Верзила шагнул вбок и пропал из поля зрения Орешка Судя по тому, как запрыгали по пещере пятна света, караульный повыше поднял свой факел.

– Они что, так и сидят, словно каменные?

– Так и сидят, только баба немножко поплакала… а теперь тихая.

– Если что – звони в колокол, мы уж разом… Да не хлопай ушами, пень гнилой, а то враз на нижние ярусы угодишь!

– Да ты что, храни Безликие!.. Понял, я понял…

Караул, стуча сапогами, пошел дальше (выходит, пещера была сквозная, коридор тянулся и по ту сторону). Старикашка проводил ушедших взглядом, извлек из ветоши заветную коробку и загремел костяшками.

Внезапно Орешку пришла в голову дерзкая до нахальства идея. А что, может сработать! Жаль, нельзя пошептаться с друзьями! Остается надеяться, что они сами обо всем догадаются…

Орешек, невидимый в темном коридоре, по-кошачьи бесшумно спрыгнул с желоба на пол и негромко, но весело воскликнул из мрака:

– Эй, Дед-Мухомор, каково караулится?

Лежащие на желобе сообщники Орешка пережили несколько весьма неприятных мгновений, решив, что Сокол сошел с ума.

Встревоженный старик вскинул руку к веревке колокола, но трезвон поднимать не стал: уж очень приветливо звучал незнакомый голос.

Орешек спокойно вышел на свет. За свою внешность он мог не опасаться: странствие по лесу и ползание по желобу отнюдь не добавили щегольства его одежде, а именно это ему сейчас и требовалось.

– Кто таков будешь? – подозрительно спросил сторож.

– Королевский виночерпий, – ответил Орешек, без приглашения усаживаясь рядом со стариком на ветошь. – А скажи-ка ты мне…